Во многом благодаря Фраунгоферу оптика в начале XIX в. стала процветающей отраслью. Страсть Наполеона Бонапарта к подзорным трубам побуждала его помощни ков и генералов заказывать телескопы, изучать работы Гершеля и вести наблюдения за звездным небом. Возникло новое течение ремесленников, гордо именовавших се оптиками. Одним из них был лондонский ученый Джесси Рамсден. Его восьмифутовый круг для измерения высоты, сконструированный для обсерватории Дансинк в Дублине, Г)ыл шедевром, но изготовлен он был лишь через 23 года после даты, указанной в контракте. (Ожидая выхода этой книги из печати, мои читатели, вероятно, испытывали те же чувства, что и дублинские астрономы.) В обыденной жизни конструктор тоже был весьма нетороплив. Однажды он прибыл на прием в Букингемский дворец точно в указанную в приглашении дату и время, но спустя ровно год!
Важную роль в понимании Солнца сыграл и немецкий химик Роберт Вильгельм Бунзен (1811-1899). Проводя химические опыты, он ослеп на один глаз и чуть не умер от отравления мышьяком. Из-за постоянной работы с химикатами от ученого исходил не слишком приятный запах, и одна женщина высказалась о нем таким образом: «Сначала я бы хотела отмыть Бунзена, а потом поцеловать этого очаровательного мужчину». Когда Бунзена спрашивали о том, почему он не женат, ученый отвечал, что у него не было для этого времени.
Человек, именем которого названа газовая горелка, родился в немецком городе Теттингене и занимался изучением химии. Получив правительственную субсидию, он отправился в путешествие по Германии, Франции, Австрии и Швейцарии, причем средством передвижения ему служили главным образом собственные ноги. Ученый изучал геологию, посещал шахты и заводы, встречался и беседовал с учеными.
Вместе со своим приятелем Густавом Робертом Кирхгофом, сделавшим ряд фундаментальных открытий в области электричества, Бунзен занимался спектроскопией — анализом света. Однажды из окна своей лаборатории в Гейдельберге он увидел пожар, вспыхнувший в Мангейме, находящемся в 15 километрах к западу. К этому времени Бунзен и Кирхгоф сконструировали собственный спектроскоп, с помощью которого они изучали спектральную «подпись» различных химических элементов в газообразном состоянии. Благодаря этому прибору в языках пламени Мангейма ученые обнаружили линии бария и стронция.
